Положительное и отрицательное подкрепление в обучении

В этой статье мы подробно рассмотрим положительное и отрицательное подкрепление в обучении с помощью последствий (оперантное обусловливание). Касательно, подобного обучения вам полезно будет изучить и такой аспект оперантного обусловливания, как положительное и отрицательное наказание.

Содержание

1. Несколько слов о “положительном” и “отрицательном»
2. Положительное подкрепление: при наличии предшествующего фактора (А) поведение (В) приводит к последствию (С)
3. Подкрепление в клиническом контексте
4. Отрицательное подкрепление: при наличии предшествующих факторов (А) поведение (В) приведет к отсутствию последствия (С)
5. Оперантное угасание: в присутствии предшествующих факторов (А) поведение (В) больше не приводит к последствию (С)

Несколько слов о “положительном” и “отрицательном»

Положительное и отрицательное подкрепления нельзя приравнивать к прилагательным “положительный” и “отрицательный” в оценочном смысле, то есть “положительный” означает “хороший”, а “отрицательный” означает “плохой”. Это, вероятно, самая распространенная ошибка в том, что касается положительного и отрицательного подкреплений. При использовании этих терминов важно помнить, что “положительное” означает добавление (или увеличение) определенного последствия, которое оказывает усиливающее или наказывающее влияние на поведение, когда оно добавляется. “Отрицательное” означает, что устранение (или уменьшение) определенного последствия оказывает усиливающее или наказывающее воздействие на поведение.

Отрицательное подкрепление так же важно и необходимо, как и положительное. Когда мы надеваем тяжелый вязаный свитер зимой, чтобы избежать замерзания на улице, наше поведение подкрепляется негативно, так как поведение устраняет неприятное событие — замерзание. То же самое происходит, когда мы ищем утешения у других людей, когда нам грустно, и эти чувства уменьшаются в присутствии других людей. Таким образом, стремление к утешению подкрепляется отрицательно. И если подкрепление в употреблении наркотиков — это кайф, который они приносят, то поведение в виде приема наркотиков подкрепляется положительно. Если подкрепляющие свойства, которые следуют за нападением и ограблением людей, являются возбуждением и дополнительными денежными средствами, которые появляются после нападения и грабежа, то поведение подкрепляется положительно, так как последствия поведения подразумевают добавление или увеличение этих вещей для человека, который нападает и грабит. Но, как вы можете ясно видеть, ничего “положительного” в этом поведении нет.

Мы надеемся, что это немного прояснит значение “позитивного” и “негативного”, когда мы используем эти термины в отношении оперантного обусловливания. Давайте теперь подробнее рассмотрим правильное понимание подкрепления, в частности — позитивного подкрепления.

Положительное подкрепление: при наличии предшествующего фактора (А) поведение (В) приводит к последствию (С)

Как мы говорили ранее, положительное подкрепление — это добавление (или увеличение) определенного последствия, которое увеличивает вероятность определенного поведения. Думая о термине “положительное подкрепление”, вы можете легко связать его с такими ситуациями, как обучение собаки сидеть на задних лапах. Когда собака сидит на задних лапах, вы подкрепляете эту реакцию, давая ей что-то вкусное. Для удобства и эффективности, однако, вам было бы неплохо сначала научить собаку ассоциировать удовольствие с другим стимулом: похлопыванием или некоторой словесной похвалой, такой как “Хорошая собака!” В противном случае, если вы дадите собаке слишком много лакомств, она может насытиться и потерять интерес к обучению (не говоря уже о риске перекормить собаку, если эта процедура повторяется регулярно). В этом примере обучения собаки у нас есть последовательность, которая является ярким примером положительного подкрепления (рис. 5.1).

Рис. 5.1. Положительное подкрепление: обучение собаки

В этой последовательности можно предположить, что вероятность поведения собаки (садиться) возрастает при наличии вашей команды “Сидеть!”, так как поведение подкрепляется, когда вы даете собаке лакомство. Термин “положительное подкрепление” иногда приравнивается к какому-то вознаграждению. Но это понимание неполно и игнорирует важный, хотя, возможно, тонкий аспект позитивного подкрепления. Помните, что мы изучаем поведение, которое работает в данном контексте. Предположим, вы — плотник, и вас просят прибить одну доску к другой. Ваше поведение “забивание гвоздей” подкрепляется, когда вы видите, как гвозди вбиваются в дерево и тем самым прикрепляют одну доску к другой. Положительное подкрепление приходит с тем, что вы смогли выполнить то, что вас попросили сделать — прибить одну доску к другой. Это в равной степени верно и для собаки, которую вы учили сидеть. С точки зрения собаки, сидение на задних лапах “работает”, то есть, сидя на задних лапах, ей удается заставить человека дать ей лакомство!

Однако обучающий принцип положительного подкрепления не всегда рассматривается как “положительный” из-за его связи с контролем и манипуляцией. Эта ассоциация сама по себе не является ошибочной, особенно если мы используем эти слова в соответствии с их научным (и более нейтральным) определением. Тогда контроль и манипуляция просто означают, что мы можем предсказать событие и, изменяя одну переменную, добиться изменения в другой. Например, мы повышаем количество тепловой энергии в емкости с водой, чтобы довести ее до кипения, и вода, таким образом, превратится из жидкости в газ. И манипулировать — это увеличивать количество энергии. В том же духе мы манипулируем контекстом, который окружает нашу собаку, навязывая обусловливающее последствие, когда лакомство следует за определенным поведением. Таким образом, поведение собаки изменяется. Но давайте проясним одну вещь: собака влияет и на вас, человека, одновременно. Если намеченная программа дрессировки собак, которую мы только что описали, окажется успешной, этот опыт также повлияет на то, как вы, дрессировщик собак, будете вести себя в будущем (например, при обучении щенка сидеть на задних лапах).

Оперантные принципы обучения — это не то, что мы делаем с предметами. Мы делаем их вместе с предметами. Быть частью социальной среды означает влиять на поведение других; это процесс, который может быть понят в оперантных терминах. Допустим, мы с вами вместе выпьем кофе и я расскажу вам о проблеме, с которой столкнулся на работе. Я хочу поговорить с вами об этом, потому что вы сталкивались с подобными ситуациями. Приятно разговаривать с человеком, который понимает такие вещи. Пока я говорил, вы слушали. Это привело к тому, что вы услышали мою историю, что поставило вас в положение, когда вы могли бы на нее ответить. Затем, когда вы заговорили, я прислушался к тому, что вы сказали мне о ситуации, что, в свою очередь, поставило меня в новую ситуацию, заставляющую ответить, и разговор продолжился (рис. 5.2).

Рис. 5.2. Взаимные обусловливающие последствия: разговор

Мое поведение в этом примере не вызвано рефлексом на встречу с вами. Более разумно — понимать речь как результат того, что вы слушаете меня. Это функциональная последовательность. Для вас моя речь является стимулом для поведения “слушать”. Это работает: я говорю, вы слушаете. Однако, если бы вы меня не слушали, я бы замолчал. Поэтому мое поведение находится под контролем последствий, которые за ним следуют. Но последствия в этом примере не приходят в виде конфет или собаки. Вместо этого последствия, о которых мы говорим здесь, — это своего рода подкрепление, с которым люди часто сталкиваются, межличностное подкрепление.

В повседневной жизни мы говорим, что я говорю с вами, потому что я “хочу”. Я, скорее всего, не использовал бы это слово, если бы имел в виду рефлекторную реакцию. Таким образом, оперантное обучение — это изучение произвольного поведения. Но обратите внимание, что нет “желания” в смысле внутреннего объяснения того, почему поведение происходит. “Желание” — это скорее часть действия или поведения, то есть ориентация реакции на определенные последствия в соответствии с отношением между действием и результатом, которое было установлено в моей истории.

Образ Б.Ф. Скиннера, контролирующего поведение крыс и голубей, выступает как символ пассивного влияния. Но, глядя на это таким образом, мы полностью упускаем влияние этих животных на жизнь Скиннера, то есть влияние было взаимным. Поведение Скиннера подкреплялось тем, что голуби клевали в соответствии с моделью, которую он мог обнаружить, точно так же, как поведение голубей подкреплялось тем фактом, что время от времени их клевание приводило к падению пищи перед ними. Жизнь Скиннера, вероятно, не сложилась бы так, если бы не влияние этих существ на его поведение. Следовательно, наш предыдущий комментарий заслуживает повторения: оперантное обучение — это не то, что мы делаем с субъектами. Мы делаем это вместе с ними!

Условное подкрепление

В приведенном выше примере собака учится ассоциировать стимул (лакомство) с похлопыванием или похвалой “Хорошая собака!” После этого последние стимулы — удовольствие и похвала — могут быть использованы для усиления поведения. Каждый, кто посетил шоу дельфинов, слышал свист, звучащий снова и снова. Дельфинов через повторяющиеся действия учат связывать звук свиста с получением рыбы. Постепенно дрессировщик может все больше и больше полагаться на свисток, чтобы влиять на поведение дельфина и увеличивать интервалы между подачей рыбы дельфинам. Для дельфинов звук свистка будет означать что-то вроде “скоро будет рыба”, и это будет действовать как подкрепление. Свисток имеет явное преимущество, не приводя к сытости. Но для того, чтобы сохранить свои подкрепляющие свойства, он должен иногда быть в паре с реальной рыбой. Мы могли бы в некотором смысле рассматривать свисток как рудиментарный символ рыбы. Дельфин реагирует на фактическую связь между звуком свистка и рыбой, которая произошла в личной истории дельфина. Как вы можете заметить, это описывает связь между двумя стимулами, аналогичную описанной в главе о респондентом обусловливании. Условный стимул (звук свистка) переживается в непосредственной близости от безусловного стимула (рыба) и тем самым приобретает подкрепляющую функцию от безусловного стимула. Мы называем этот тип подкрепления условным подкреплением.

Генерализация подкрепления

Как люди, живущие в условиях денежной экономики, мы учимся относиться к деньгам с самого начала нашей жизни. Мы учимся быть довольными, когда получаем деньги, и разочарованными, когда теряем их. На дельфинов и собак, с другой стороны, как известно, трудно влиять денежными средствами, — так же как сырая сельдь и собачьи угощения довольно бессильны, когда дело доходит до влияния на нас, людей. Деньги сами по себе не удовлетворяют никакой естественной потребности. Это не съедобно, это не защищает нас от холода, это неприятно чувствовать на коже и это не пахнет хорошо. И все же нам так приятно иметь полный карман наличных денег! На собственном опыте мы научились ассоциировать деньги с доступом к другим стимулам. Мы можем, например, купить рыбу за деньги. Но влияние денег не ограничено, то есть у них нет ограниченной ассоциации с другими стимулами, как, например, у звука свистка и рыбы, которые превращают движения дельфина в шоу дельфинов. Деньги дают нам доступ к множеству других раздражителей. На протяжении всей нашей жизни деньги приобретали свои обусловленные качества из различных источников: радость от еженедельных карманных денег, облегчение от получения студенческого кредита, благодарность за хорошую оплату и так далее. Деньги имеют большой потенциал, то есть это средство для влияния на нас, людей. Таким образом, деньги — это генерализованное подкрепление, поскольку это гибкое средство, обозначающее доступ к множеству первичных подкреплений. Обратимся теперь к первичным подкреплениям и их роли в оперантном обусловливании.

Первичное подкрепление

Первичное подкрепление — это безусловное подкрепление. Итак, каковы основные характеристики подкрепления, которое не обусловлено? Эти подкрепления удовлетворяют основные человеческие потребности: в пище, воде, жилье, близости и сексе. Иными словами, эволюционно выгодно, чтобы поведение, связанное с этими основными человеческими потребностями, было усилено.

Кто-то может сказать, что нам нужна теория человеческих потребностей, чтобы понять, почему люди ведут себя так, как они это делают. Это разумно в том смысле, что, если мы анализируем человеческое поведение как, в конечном счете, служащее выживанию, мы могли бы тогда рассматривать теорию обучения как теорию об основных потребностях. Но мы должны иметь в виду, что эти “потребности” сами по себе не являются наблюдаемыми событиями; часто они имеют тенденцию быть простым повторением деятельности. Например, мы делаем вывод о “сильной потребности человека в близости” из того факта, что он интенсивно демонстрирует поведение, которое выполняет цель — получить близость, например, оставаясь рядом с доверенным лицом и постоянно проверяя его или ее местоположение. То, что мы наблюдаем, и есть эта деятельность или поведение, и ссылка на “потребность” не добавляет дальнейшего наблюдения: это повторение наблюдаемой деятельности. Или, наоборот, мы можем сделать этот вывод из поведения человека в целом. Секс кажется основной потребностью, поскольку люди склонны прилагать значительные усилия, чтобы получить к нему доступ. С другой стороны, люди живут совершенно нормальной и здоровой жизнью без секса.

Важно отметить, что основные потребности человека не ограничиваются названными выше, — существуют другие потребности или человеческие события, которые обладают подкрепляющими свойствами и которые не нужно обусловливать. Исследования новорожденных особенно ценны для понимания первичных подкреплений у людей, поскольку мы можем предположить, что новорожденные еще не установили условные подкрепления в той же степени, что и взрослые [Novak:, 1996]. Было обнаружено, что подражательное поведение само по себе обладает подкрепляющими свойствами, например, когда дети издают звуки, похожие на те звуки родной речи, которые используются окружающими их людьми. Это также относится к моторному поведению, такому как ползание и ходьба. Это означает, что нет необходимости добавлять внешние подкрепления для их развития, поскольку поведение само по себе содержит собственное подкрепление. Также предполагалось, что начало лепетания у малышей имеет самоусиливающийся эффект. Звук лепета усиливает поведение лепета. Это рудиментарная деятельность, которая, в конечном счете, войдет в мир социального контроля и будет сформирована в язык. Некоторые эксперименты также показывают, что у младенцев есть подкрепляющее свойство в исследовании и обнаружении связи между их собственным поведением и последствиями в физической среде [Bower, 1977]. Это действительно звучит как очень привлекательная идея: мы рождаемся бихевиористами (прежде чем войдем в мир социального контроля)! Если отнестись к этим экспериментам более серьезно, то они намекают на то, что переживание контроля может содержать элемент этих основных подкрепляющих качеств. Поэтому легко понять, как эти процессы могут служить полезным эволюционным целям

Подкрепление в клиническом контексте

В клинических условиях часто полезно искать последствия в социальном контексте и с точки зрения эмоциональной регуляции. Мы можем ожидать, например, что увидим поведение, которое выполняет функцию избегания болезненных переживаний.

Если мы возьмем в качестве примера самоповреждающее поведение, эти действия обычно приводят к массовому вниманию со стороны тех, кто находится в том же социальном контексте. К сожалению, такие действия иногда упрощаются такими выражениями, как “она просто делает это, чтобы привлечь внимание”. Лечение самоповреждающего поведения, таким образом, рискует серьезно девальвировать одно из фундаментальных подкреплений для людей: заботу о других людях. Даже если внимание само по себе не соответствует критериям необходимости для выживания, мы учимся, будучи еще младенцами, что если мы должны быть накормлены, это будет сопровождаться вниманием другого человека. Если мы хотим быть теплыми, сухими и чувствовать прикосновения, это будет сопровождаться вниманием другого человека. Наш опыт быть любимым обычно происходит в контексте внимания другого человека. У всех нас есть фундаментальный опыт, что внимание приходит с удовлетворением наших основных потребностей, и в этом нет ничего тривиального.

Давайте на минутку вернемся к ситуации Дженни. Какова функция самоповреждающего поведения Дженни? Наши наблюдения показывают, что это происходит в присутствии среднего медицинского персонала. Но какие события следуют за поведением? Существует множество возможных последующих событий, но начнем с самого очевидного (рис. 5.3).

Рис. 5.3. Обусловливающие последствия: положительное подкрепление и саморазрушительное поведение Дженни

Здесь мы предполагаем, что поведение Дженни положительно подкрепляется и выполняет функцию поддержания внимания от определенных людей. Мы могли бы рассмотреть и другие положительные подкрепления: ее поведение обеспечивает выброс адреналина в среде, лишенной стимулов, и оно обеспечивает средства социального контроля и влияния. Однако далеко не очевидно, что поведение Дженни находится исключительно под положительным подкреплением (рис. 5.4).

Рис. 5.4. Обусловливающие последствия: отрицательное подкрепление и саморазрушительное поведение Дженни

В отличие от приведенного выше предположения о положительном подкреплении, здесь мы предполагаем, что поведение Дженни находится под отрицательным подкреплением. Действия Дженни обеспечивают доступ к другим людям, которые могут выполнять функцию уменьшения тревоги. Те из вас, у кого есть малыши (ну, возможно, и остальные тоже), знают, насколько настойчивым может быть их поведение, когда у вас действительно нет времени, чтобы о них позаботиться. Аверсивная функция стимула, которая содержится в случае, когда важный человек не сигнализирует о доступности, кажется, оказывает мощное воздействие, и люди (малыши и взрослые) действуют, чтобы прекратить это событие. Мы приближаемся здесь к понятию безопасности, но формулируем ее в функциональных терминах. Есть веские основания предполагать, что мы биологически предопределены для отношений и поддержания близости с другими людьми, поскольку эти последствия служат первичным подкреплением. Если действия Дженни обеспечивают доступ к вниманию персонала, это, в свою очередь, может уменьшить ее беспокойство.

Таким образом, вопрос, с которым мы сталкиваемся как терапевты, заключается в том, увеличивает или уменьшает любое поведение присутствие стимулов. Это часто бывает трудно отделить в клинических условиях, и вы можете предположить, что, как и в примере с самоповреждающим поведением Дженни, поведение может одновременно увеличивать и уменьшать присутствие стимулов.

Отрицательное подкрепление: при наличии предшествующих факторов (А) поведение (В) приведет к отсутствию последствия (С)

Как мы уже говорили, отрицательное подкрепление происходит с устранением (или уменьшением) определенного неприятного последствия и, таким образом, увеличивает вероятность определенного поведения. Теперь давайте посмотрим на это явление в ситуации Дженни.

Самоповреждающее поведение Дженни связано с внешним, социальным контекстом. В том же ключе мы описали, как влияние частных событий (таких, как беспокойство и тревога) может обеспечить функцию поведения. Давайте рассмотрим этот путь внутреннего опыта немного внимательнее. Самоповреждающее поведение может функционировать и как средство подавления болезненных внутренних переживаний (рис. 5.5).

Рис. 5.5. Обусловливающие последствия: отрицательное подкрепление и частные события Дженни

Последствия, которые поддерживают самоповреждающее поведение Дженни, функционируют через отрицательное подкрепление. Но как мы можем понять, что причинение боли может иметь подкрепляющие свойства, когда боль — это то, от чего люди обычно хотят избавиться? Есть по крайней мере две альтернативы: Дженни может испытывать физическую боль как более терпимую, чем боль ее воспоминаний, или она может “заменить” неконтролируемую боль (например, болезненные воспоминания) болью, которая находится под ее контролем (травмируя себя). Это может ослабить неприятный опыт отсутствия контроля. Заметьте, что даже когда мы описываем “дисфункциональные” действия, такие как самоповреждающее поведение, они в некотором смысле функциональны. В них можно увидеть какой-то смысл. В то же время, однако, недостатки такого поведения очевидны: это опасно и может привести к необратимым физическим повреждениям. Кроме того, последствия, которые управляют поведением Дженни — привлечение внимания окружающих и ослабление ее болезненных внутренних переживаний, — работают только в краткосрочной перспективе. Самоповреждение может заставить других людей заботиться о Дженни в чрезвычайной ситуации, но, в конечном счете, то же самое поведение рискует отпугнуть людей. И как средство регулирования аффекта оно эффективно только в краткосрочной перспективе. Это не дает Дженни прочной стратегии эмоциональной регуляции.

Но действия Дженни говорят нам о двух вещах. Во-первых, в ее поведенческом репертуаре имеется дефицит более эффективных адаптивных стратегий. Во-вторых, это говорит нам что-то о ситуации, когда Дженни использует такое поведение. Помните, что оперантное обучение — это не то, что мы делаем с предметами, а то, что мы делаем вместе с ними. Поэтому с контекстуальной точки зрения рассуждение ошибочно, когда кто-то объясняет самоповреждающее поведение человека, говоря: “она так манипулирует”. Вместо этого нам нужно искать подкрепления, которые возникают в этой ситуации. Вносим ли мы свой вклад в некоторые из них?

Как показано в приведенном выше примере, поведение может иметь несколько подкреплений. С другой стороны, несколько видов поведения могут быть функциональными по отношению к одному и тому же подкреплению, как мы увидим ниже.

Функциональные классы поведения

Функциональный класс поведения состоит из нескольких типов поведения, которые выполняют одну и ту же функцию при контакте с определенным подкреплением. В случае Мари мы наблюдали, что она испытывает сильную тревогу, сталкиваясь с различными социальными ситуациями. Она часто пытается убежать или вообще избежать ситуаций, требующих социального взаимодействия. Таким образом, она уменьшает свое переживание тревоги (рис. 5.6).

Рис. 5.6. Обусловливающие последствия: избегание и побег в социальных ситуациях (Мари)

Здесь мы имеем два основных функциональных отношения (отношение между поведением и подкреплением): избегание, когда функция определенного поведения состоит в том, чтобы избежать столкновения с вызывающим отвращение стимулом, и бегство, когда функция определенного поведения состоит в том, чтобы уйти от вызывающего отвращение стимула или каким-либо другим способом уменьшить его влияние. Поведение бегства и избегания функционирует как отрицательное подкрепление. Действуя так, как она делает, когда ее приглашают или когда она на вечеринке, Мари уменьшает, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, опыт, который она находит неприятным.

Существует много способов добиться этого уменьшения (рис. 5.7). Она могла бы отклонить приглашение или просто не приходить. Или она могла бы назначить другую встречу в то же время и, таким образом, иметь предлог не присутствовать. Или она могла бы притвориться, что неправильно поняла время. Функция любого из этих видов поведения — избегание. И если Мари посещает вечеринку и начинает беспокоиться, у нее есть несколько вариантов. Она могла бы остаться, но держаться на периферии, где риск быть замеченной меньше; она могла бы выпить несколько рюмок, чтобы успокоиться, или пробраться в дамскую комнату и принять транквилизатор. Во всех этих случаях она остается в социальной ситуации, но действует так, чтобы уменьшить контакт с вызывающим отвращение стимулом. Следует отметить, что топографически различные виды поведения могут иметь одинаковые цели для индивида, и в этом случае мы считаем эти виды поведения функционально эквивалентными.

Рис. 5.7. Обусловливающие последствия: функциональные классы поведения для избегания и бегства в социальных ситуациях (Мари)

В совокупности поведение, отмеченное выше, является функциональным классом поведения. Несмотря на топографические различия, мы рассматриваем эти модели поведения как отдельные единицы в силу их функциональных свойств, то есть побег — это одна функциональная единица, а избегание — другая. Это важная характеристика оперант-ного поведения: множество поведений может служить единственной цели. Ответы, полученные в результате респондентного обусловливания, не демонстрируют такого рода изменчивости; например, физиологическую реакцию, которую Мари испытывает, когда тревожится, можно считать довольно последовательной от одного раза к другому.

Оперантное угасание: в присутствии предшествующих факторов (А) поведение (В) больше не приводит к последствию (С)

Не каждое поведенческое действие сопровождается последствиями, которые действуют как подкрепление. В некоторых случаях поведение не работает и прекращается, то есть угасает. Это аналогично эволюционному принципу выживания вида: те, кто успешно функционирует по отношению к окружающей среде, выживают, а те, которые нет, являются вероятными кандидатами на вымирание.

При оперантном угасании вероятность определенного поведения уменьшается, когда оно не сопровождается определенными последствиями. Давайте вернемся к собаке, которую мы дрессировали, и скажем: “Сидеть!” Собака следует команде, но на этот раз не получает удовольствия (рис. 5.8).

Рис. 5.8. Оперантное угасание: дрессировка собаки

Вскоре собака перестанет садиться в ответ на команду. Поведение больше не служит цели получения доступа к подкреплению, которое использовалось для управления поведением. Обусловливающие последствия изменились. Угасание может быть сформулировано следующим образом: в присутствии предшествующих факторов (А) поведение (В) больше не приводит к последствию (С).

Теперь давайте вернемся к примеру моего разговора с кем-то о проблеме, с которой я столкнулся на работе. Если человек, с которым я говорю, меня больше не слушает, вероятность того, что я буду продолжать говорить, уменьшается (рис. 5.9). Это показательный пример, потому что каждый понимает, как трудно заставить себя продолжать говорить с человеком, который явно не слушает. Он иллюстрирует, что суть этого анализа заключается в описании того, как работает то, что мы называем “мотивацией”. Она действует не как таинственная внутренняя сила, а как переживание моих действий в контексте.

Рис. 5.9. Оперантное угасание: разговор

Но кто-то может на это возразить: “Но если другой человек не слушает, то вы будете стараться и повышать голос!” Вот именно! Если я говорю, а другой человек не слушает, мое речевое поведение, вероятно, так просто не угаснет. Вместо этого я, вероятно, увеличу свои усилия, чтобы заставить другого человека слушать, по крайней мере, на начальном этапе. Затем, если это не сработает, я, вероятно, сдамся. Мы меняем и интенсифицируем свое поведение, когда подкрепления, которые управляют поведением, не появляются так, как это было ранее.

Если вы не слушаете меня и тем самым убираете подкрепление для моего выступления, очень может быть, что, если я достаточно повышу голос, я вновь получу доступ к последствию, которое произошло ранее: вы будете слушать меня! Это явление, называемое взрывом перед угасанием, было показано в экспериментальных исследованиях поведения.

Взрыв перед угасанием имеет жизненно важное клиническое значение. Это процесс, который можно наблюдать в эскалации различных видов поведения. Если угрожающее поведение не работает, то я мог бы попытаться немного сильнее. Если это новое поведение сработает, мы рискуем получить подкрепление, зависящее от нового (и потенциально более опасного) поведения, как мы видим в случае Дженни.

Персонал отделения уже привык к тому, что Дженни поверхностно режет кожу на запястьях, и устал от этого. Поскольку она не считается склонной к суициду, ее поведение больше не вызывает соответствующей реакции со стороны персонала. В следующий раз, когда Дженни режет себя, она делает это достаточно глубоко, чтобы попасть в кровеносный сосуд, и должна быть доставлена в отделение неотложной помощи для наложения швов. Затем сотрудники обсуждают необходимость пристального наблюдения за Дженни.

Эскалация поведения является потенциально опасным процессом. Устранение подкрепляющих последствий для того, чтобы добиться угасания, на самом деле является трудным балансом. В случае самоповреждающего поведения должны быть сбалансированы три вещи: правила юридической ответственности, терпимость к собственной тревоге со стороны людей вокруг клиента и цель изменения обусловливающих последствий, чтобы установление и поддержание этого поведения было менее вероятным