Избытки и дефициты поведения

Для продолжения нашей работы нам нужен способ организации наблюдений, которые мы делаем, когда работаем над жизнеспособной формулировкой проблемы. Мы проводим основное различие между поведением, которое происходит слишком часто (избытки), и поведением, которое не происходит в достаточной мере (дефициты) [Kanfer & Saslcnv, 1969]. Это различие обеспечивает, по крайней мере на первый взгляд, относительно простой способ классификации поведения.

Содержание

1. Определение избытков и дефицитов
2. Избыток поведения на примере
3. Категоризация поведенческих избытков
4. Наблюдение дефицитов поведения
5. Точка зрения при определении избытка и дефицита
6. Связь между избытком и дефицитом

Определение избытков и дефицитов

Поведенческий избыток может быть определен как поведение или класс поведения, которое может считаться проблематичным из-за избытка частоты, интенсивности, продолжительности или его возникновения в неподходящих ситуациях. Вот несколько примеров:

• Мытье рук 25 раз в день (частота);
• Мытье рук с помощью стальной щетки и моющих средств (интенсивность);
• Мытье рук 30 минут подряд (длительность);
• Прерывание разговора, чтобы пойти мыть руки, потому что тема может считаться “грязной” (возникновение в неподходящей ситуации).

Поведенческий дефицит — это поведение или класс поведения, которое может считаться проблематичными из-за дефицита частоты, интенсивности, продолжительности или его отсутствия в ситуациях, когда оно было бы полезным для человека. Вот несколько примеров:

• Мытье рук раз в неделю (частота);
• Мыть грязные руки без мыла или другого очищающего средства (интенсивность);
• Мытье грязных рук всего за несколько секунд, и они не становятся чище (продолжительность);
• Не мыть руки, когда они грязные, и при этом быть на официальном ужине (отсутствие поведения, когда оно было бы нужным).

Таким образом, не поведение “мытье рук” само по себе является основой категоризации, а неадекватность поведения в данной ситуации. В предыдущих примерах очевидно, что это происходит, когда его “слишком много”, и тогда мы используем термин “избыток” и “слишком мало”? и тогда мы используем термин “дефицит”. Но означает ли это, что мы определили норму адаптивного мытья рук? Как часто люди моют руки? Два раза в день или пять раз в день? Как долго они моют руки? А каким должно быть нормальное моющее средство? На самом деле мы не знаем никаких данных, которые могли бы объективно сказать нам, какой должна быть поведенческая норма для всех людей. Вероятно, можно с уверенностью предположить, что будут существенные различия в том, что будет считаться “нормальным”. Однако вышеприведенные примеры явно расходятся с тем, что большинство из нас считает нормальным поведением, и это позволяет легко классифицировать их как избытки или дефициты, тем более что такое поведение будет иметь неблагоприятные последствия для кожи, образа жизни и социального функционирования.

Избыток поведения на примере

Но где находится граница для избыточного поведения и где начинается дефицит? Может, и неадекватные встречаются вместе? Рассмотрим несколько примеров. Дженни режет себе вены, что может создать серьезную угрозу ее здоровью. Это поведенческое событие, которое является чрезмерным, как только происходит. Достаточно одного раза, и это уже слишком много. Мы бы не рассматривали порезы запястья с точки зрения относительных изменений в популяции. Это не тот акт, который, в принципе, каждый человек должен совершить при определенных обстоятельствах, и, следовательно, проблема только тогда, когда она превышает определенную частоту. Кроме того, в клинических условиях мы обязаны рассматривать его как поведенческий избыток из-за его потенциальной вредоносности точно так же, как мы обязаны рассматривать злоупотребление наркотиками или физическое насилие как избытки. Законы и этические принципы, которым мы следуем как клиницисты, заставляют нас определять такое поведение как избытки независимо от обстоятельств.

Давайте перейдем к проблемам Анны и Питера и попробуем поработать над полезной формулировкой проблемы. Их собственная формулировка заключается в том, что у них “безнадежный брак”. Здесь мы сразу же рискуем воспринять их брак как нечто, приобретшее качество безнадежности. Вы, вероятно, не очень удивитесь, когда мы заявим, что более жизнеспособный путь — это рассмотрение того, какое поведение мешает им жить счастливо вместе. Основной задачей будет наблюдение за тем, что они делают. Доступные наблюдения исходят из двух точек зрения: Анны и Питера. Можно добавить и третью перспективу: наблюдения, сделанные терапевтом.

Когда эту пару просят определить свои проблемы отношений с точки зрения наблюдаемого поведения, Питер выдвигает свои частые споры (избыток), за которыми следуют долгие периоды молчания (здесь определяется как избыток, но его можно понять и с точки зрения дефицита). Ему грустно, что Анна не хочет заниматься с ним сексом (дефицит), и он не думает, что она проявляет к нему уважение, на которое он имеет право (дефицит). Вместо этого она постоянно предъявляет к нему необоснованные требования (избыток).

Анна тоже говорит, что самое худшее — это частые споры (избыток) и последующее молчание. Она говорит, что не получает никакой благодарности от Питера за то, что она делает (дефицит), и что он не проводит время со своей дочерью (дефицит). Анна описывает, как ей приходится мириться с тем, что он постоянно работает сверхурочно (избыток), а в последнее время она стала по-настоящему беспокоиться из-за его привычки употреблять алкоголь (избыток).

Теперь мы сделали существенный шаг вперед в направлении достижения более жизнеспособной формулировки проблемы, чем их первоначальное описание “безнадежного брака”. И это также улучшение по сравнению с ярлыком “проблема отношений», который мы, может быть, предпочли бы как клиницисты.

Терапевт делает еще одно наблюдение. И Анна, и Питер описывают проблемы так, как они описывают поведение другого человека или оба делают это. Ни один из них не идентифицирует поведение, которое они делают сами, как, возможно, вызывающее проблемы. Это недостаток в обоих репертуарах, отмеченный терапевтом.

Когда супружеской паре предлагают прокомментировать описание другого, они отмечают, что согласны в двух вещах: чрезмерном споре и последующем молчании. Однако Анна говорит: “Я просто не понимаю, почему ты должен поднимать эту сексуальную проблему, когда наши отношения таковы, каковы они есть. Конечно, я уважаю тебя и твоя работа важна, но ей всегда отдается приоритет перед нами”. И Питер комментирует: “Хорошо, я слишком много пил в последнее время, но давление было слишком большим для меня в последние несколько месяцев. И как я могу проводить больше времени с нашей дочерью? Как только у меня выходной, ты забираешь Лизу и едешь к сестре!”

Ясно, что они также будут иметь комментарии по этим комментариям и так далее. Мы, однако, остановимся на этом и, подобно терапевту, отметим поведенческий избыток для них обоих: поиск аргументов в том, как поведение другого вызывает проблемы в их отношениях.

Поднимался также вопрос о потреблении Питером алкоголя, и игнорировать это было бы трудно. Поэтому на мгновение мы отложим наш анализ других проблемных видов поведения в сторону и сосредоточимся на этом.

Анна говорит: “Я думаю, что он превращается в алкоголика”. Это вызывает у нее глубокое беспокойство, особенно если учесть, что у них есть дочь — Лиза. Теперь нас в первую очередь интересует не то, как называть Питера, а то, что он делает. В данном случае он употребляет алкоголь. Как мы оцениваем “слишком много” в этом случае? Привычки Питера могут быть связаны с существующими знаниями о среднем уровне потребления алкоголя среди населения и с существующими знаниями о риске долгосрочных неблагоприятных последствий для здоровья из-за чрезмерного потребления алкоголя. С функциональной точки зрения важен еще один аспект. И Питер, и Анна определяют свои ссоры как избыток, который, определенно, нежелателен. Эти ссоры, как правило, происходят чаще в связи с дискуссиями, связанными с употреблением Питером алкоголя: как дискуссии о его пьянстве, так и дискуссии, которые происходят, когда Питер находится под влиянием алкоголя. Сам Питер говорит, что ему нравится “выпить и расслабиться”, но когда будут рассмотрены фактические последствия, вы увидите, что это редко бывает. За выпивкой чаще следует ссора, чем расслабление. Таким образом, можно утверждать, что его поведение не очень хорошо работает в отношении желаемых эффектов. Это также не работает хорошо в отношении других важных целей в его жизни. На этом этапе наш топографический анализ привел нас к функциональным аспектам, и эти аспекты дают дополнительную основу для классификации злоупотребления Питером алкоголем, как поведенческого эксцесса.

Категоризация поведенческих избытков

Теперь мы определили ряд оснований для классификации поведения как избыточного.

• Оно существенно отличается от общепринятой нормы.
• Оно связано со страданиями и нарушением повседневного функционирования.
• Оно связано с известными рисками для здоровья.
• Это поведение, которое связано с определенными юридическими и этическими вопросами.
• Это поведение несовместимо с важными для человека ценностями.

Это может создать впечатление, что работа с такого рода категоризацией приводит к хорошо обоснованным и логически безупречным суждениям, но это вряд ли так. Если мы встречаем человека, который проводит два часа в день в душе, это очевидный избыток (учитывая, что у человека нет очень убедительного объяснения этому). С другой стороны, если бы мы встретили человека, который принимает душ в течение пятнадцати минут каждую неделю, мы, вероятно, согласились бы, что это дефицит. Но какова норма? Ну, мы предполагаем, что большинство людей сказали бы “Раз в день”. Нужно ли нам делать это для нашего выживания и воздерживаться от того, чтобы стать социально отталкивающими? Мы в этом сомневаемся! Является ли этот показатель жизненно важным для нашего физического здоровья? Вряд ли! Но все же мы склонны воспринимать это как норму. Это стоит учитывать, так как рано или поздно мы столкнемся с таким вопросом: “Кто решает, что такое избыток, а что такое дефицит?”

Чаще всего ответом будет то, что вы делаете вместе со своей социальной группой. Рассмотрим, что нормально в отношении следующего.

• Частота половых контактов с людьми, не являющимися супругами.
• Количество времени, которое родитель ребенка проводит на работе.
• Продолжительность переживаний после разрыва отношений.
• Насколько глубоко личные темы должны обсуждаться публично.

Но если такого рода категоризация в значительной степени субъективна, должны ли мы вообще это делать? Ответ должен быть “Да”, в основном потому, что невозможно избежать категоризации. Как люди мы оцениваем, выносим суждения и классифицируем. Как будто это фундаментальная часть человеческого бытия. Для клинической практики важно сделать это таким образом, чтобы это было открыто для обсуждения и критики, и таким образом, чтобы помочь клиентам прояснить, что они делают и что они хотят и должны изменить.

Наблюдение дефицитов поведения

Мы можем наблюдать поведение человека и чувствовать, что чего-то не хватает. Возьмем, к примеру, отсутствие активности у человека в депрессии, короткие и тихие ответы застенчивого человека, из-за которых трудно услышать, что он говорит, или человека, который не приходит на запланированные встречи. Аналогично описанным выше классификациям мы могли бы занять такую же позицию в отношении дефицита. Человек не прибегает совсем или слишком редко прибегает к поведению, которое было бы полезным для здоровья или социальной адаптации или которое было бы функциональным для личных ценностей. Но сможем ли мы наблюдать поведенческий дефицит? Это может быть трудно, учитывая, что это потребует, чтобы мы обладали полным знанием того, какие именно поведения должны существовать в обычном репертуаре. То, что мы можем сделать в сотрудничестве с клиентом, — это сформулировать поведение, которое было бы функциональным в отношении желаемых изменений в жизни. То, что идентифицируется как поведенческий дефицит, на самом деле можно рассматривать как идеи для изменения поведения.

Точка зрения при определении избытка и дефицита

Различие между избытком и дефицитом может показаться простым и очевидным. Однако, как мы увидим далее, определение различия предполагает принятие нескольких решений. Первое решение — это выбор своей точки зрения. Давайте посмотрим на это в случае Элис.

Элис находится в одном из своих “периодов”, когда она избегает почти всего. “Ничто больше не работает”, — говорит она. В течение нескольких месяцев у нее не было проблем с работой. Но потом она вдруг почувствовала, что не может справиться с этими поездками, и когда жених не смог ее подвезти, она осталась дома.

 

Она говорит, что снова стала “антисоциальной”. Под этим она подразумевает, что избегает общения с людьми, даже если это коллеги или друзья. Она говорит, что не хочет объяснять другим: “Почему я такая”.

Вернемся к задаче наблюдения. Что делает Элис? Давайте сосредоточимся на двух наблюдениях.

• Она избегает ездить на работу одна.
• Она избегает ситуаций, когда людей много.

Когда мы сталкиваемся с задачей классифицировать эти и подобные им формы поведения, возникает вопрос, являются ли они избытком или дефицитом? Она избегает слишком многого, но это означает, что она делает недостаточно определенных вещей. Этот вопрос интересен тем, что обращает наше внимание на функцию описательного анализа.

Если в поведенческом репертуаре Элис мы определим класс поведения, который разумно можно было бы назвать “избеганием”, и если эти поведения происходят с частотой, которая так или иначе связана с ухудшением, они попадут в категорию “избыток”. Наш анализ сосредоточится на них и поставит их в теоретический контекст, в котором мы сможем объяснить их функцию.

С прагматической точки зрения, однако, в терапии было бы разумно говорить о тех же явлениях как о “дефиците”. Элис редко путешествует одна и редко позволяет себе находиться в обществе. Определяя это как дефицит, мы подразумеваем, что увеличение частоты этого поведения может считаться полезным Таким образом, для того чтобы облегчить изменения в жизни, кажется более простым чаще прибегать к тем видам поведения, которых не хватает, чем делать меньше абстрактных “избеганий”. Категоризация дефицита также интуитивно ближе к собственному определению Элис: “Больше ничто не работает”. Теоретически, однако, нам будет интересно понять класс “избегания”. Видение этого поведения как избытка также приводит клинициста к наблюдению, что “избегать” и “не могу делать” не обязательно подразумевают отсутствие поведения. “Ничего не делать” часто является обширной областью деятельности.

Связь между избытком и дефицитом

Поведение Дженни рассматривается как очень обременительное для отделения. Помимо того что она режет запястья любыми острыми предметами, которые может найти, она оскорбляет персонал и нарушает порядок. Однако, когда такое поведение не проявляется, персонал описывает ее как “довольно незаметную”. Большую часть времени она проводит одна, но мало чем занимается. Ей, кажется, трудно просить о чем-либо, будь то обычные вещи, такие как открыть столовую, или поговорить с сотрудником, когда ей становится хуже.

Поведенческие эксцессы очевидны, потому что они представляют серьезную угрозу для ее благополучия и являются аверсивными для окружающих ее людей. В этих случаях вмешательства часто направлены на избытки — на то, чтобы заставить ее остановиться. Но параллельно с этим можно наблюдать несколько дефицитов (табл. 1.2).

Табл. 1.2. Дженни: избытки и дефициты

Резкие избытки всегда являются причиной для рассмотрения дефицитов в поведенческом репертуаре. Связь между ними также дает основание выдвигать гипотезы о функции этих избытков. Точно так же, наблюдая за Элис, мы видим взаимозависимость между избытком и дефицитом (табл. 1.3). Когда частота одного типа поведения увеличивается, частота другого, соответственно, уменьшается. Это способствует анализу, обеспечивающему основу для установления их функциональной связи друг с другом.

Табл. 1.3. Элис: избытки и дефициты